Я начинала как детский психолог. Работала с детьми и подростками в школах и в государственных психологических центрах. Тогда я была молодым специалистом, и боль, проблемы детей и подростков были мне ближе и понятнее, чем их родителей. Как психолог я часто видела, как в самых обычных семьях, где постоянно ссорятся, дети начинали болеть и агрессивно себя вести со сверстниками.

Особенно остро страдали дети в семьях с проблемами алкоголя, где с ними жестко и непредсказуемо обращались. Дети переживали страх, беспомощность, безнадежность и другие тяжелые чувства. В таких семьях страдают все.

Поэтому, работая в международной благотворительной организации, я участвовала в развитии системы помощи семьям в кризисе. Изучала успешный опыт такой работы в России, США, Румынии.

Система защиты семьи и ребенка очень сильно зависит от многих факторов (социальная политика региона, финансирование и т.п.) Мне было очень больно видеть, как сворачиваются блестящие инициативы, семьи остаются без помощи, а дети продолжают страдать. И это привело к кризису в моем профессиональном самоопределении.

Система защиты семьи и ребенка очень сильно зависит от многих факторов (социальная политика региона, финансирование и т.п.) Мне было очень больно видеть, как сворачиваются блестящие инициативы, семьи остаются без помощи, а дети продолжают страдать. И это привело к кризису в моем профессиональном самоопределении.

Я поняла, что снова хочу помогать конкретным детям и семьям, хочу сменить масштаб. В 2005 году я начала изучать системную семейную терапию в длительной трехлетней программе под руководством А.Я.Варги. Я начала помогать родителям. Теперь они стали мне ближе и понятнее, ведь я сама стала матерью.

Практикуя системный семейный подход, я убедилась, что основе психологического благополучия детей лежит благополучие супружеских отношений. Многие детские симптомы есть реакция на явный или скрытый супружеский конфликт. Именно поэтому возможности помощи только ребенку сильно ограничены, надо помогать парам.

В 2013 году я попала на первый Российский семинар по эмоционально-фокусированной терапии пар, где тренером была Zoya Simakhodskaya, New-York, USA. Это перевернуло мой взгляд на терапию пары, на индивидуальную терапию в целом.

В отличие от традиционной семейной терапии, в ЭФТ много внимания уделяется чувствам и переживаниям, невысказанным потребностям и страхам каждого члена семьи. Боль каждого партнера стала для меня явной и ощутимой. Мне стало понятно, как можно показать ее и помочь увидеть конфликтующим супругам, если они пришли вместе или если пришел кто-то один.

Четыре года ушло на обучение и овладение методом, подготовку к международной сертификации (дипломы и сертификаты можно посмотреть здесь). Благодаря ЭФТ, менялась не только моя работа, менялась я сама. Это помогло улучшить мои отношения с мужем, мои отношения с другим родственниками стали теплее и ближе.

Много работая с парами, я поняла, как глубоко ранит разочарование в отношениях, как велика бывает боль от бессилия достучаться, быть услышанным, как недовольство разрушает близость и желание, как истощает недоверие или несправедливость. И у каждого в паре своя боль. Знания и умения, которыми я владею, позволяют мне помогать парам улучшить отношения, разорвать замкнутый круг ссор и безнадежности, возвращать близость и тепло.

Глубоко понимая процессы, происходящие в паре, я готова этим делиться в индивидуальной работе. Я готова помогать женщинам быть услышанной, снова почувствовать себя важной и нужной близкому человеку, вернуть легкость и радость, даже если муж не идет к психологу.